Богатый гражданин - богатая страна (часть 1)

Вопросы к обсуждению с Канатом Нуровым

для Foresight на Youtube канале HUM School

Уважаемый Канат Ильич!

В конце октября 2019 года Вы встречались с Президентом и озвучили свои рекомендации по экономическим, политическим, социальным, культурным и образовательным вопросам как член НСОД. Ваши рекомендации вы опубликовали на своей странице в Фейсбук. Можем мы поговорить об экономических и прямо связанных с ними социальных вопросах в условиях резкого ухудшения социально-экономической обстановки в Казахстане за первый квартал 2020 года.

ВОПРОС 1. Вы затрагивали вопрос о коррективах в деятельности Национального Банка РК с акцентом на высокой стоимости кредитования, больших затратах бюджета на спасение банков, а также на утрате доверия населения к национальной валюте ввиду «ползучей» девальвации. На фоне резкого падения цен на нефть и других, скрытых от общественности причин системного характера в платежном балансе страны, в первой декаде марта 2020 года мы увидели «апокалипсис курса выше 400 тенге за доллар» (со слов бывшего председателя Нацбанка РК).

Ваша цитата «Предпринимательство и домохозяйства страны должны понимать, как складывается свободно или частично плавающий обменный курс (СЧПОК), чтобы планировать свои инвестиции и отдачу на них в национальной валюте.»

Пожалуйста расскажите, как формируется курс национальной денежной валюты по отношению к другим валютам?

Обменный курс («валютный курс») - это соотношение национальной валюты к инвалюте других стран. Если он напрямую административно не устанавливается постановлением правительства, тогда он зависит от соотношения спроса и предложения национальной валюты на валютном рынке (форекс). Рыночный механизм формирования курса тесно связан со свободной конвертацией (обменом) нацвалюты на инвалюты по текущему внешнеторговому счету (экспорта-импорта) и по финансово-инвестиционному счету движения капитала между странами.

Резкие и глубокие колебания валютного курса вредны для экономики. Поэтому Нацбанк порою ограничивает конвертируемость валюты по капитальному счету, при сохранении свободного конвертирования по текущему счету. Еще Нацбанк, благодаря наличию золотовалютных резервов (ЗВР), поддерживает курс на желаемом уровне через валютные интервенции: покупка инвалют за нацвалюту повышает их курс к нацвалюте, а их продажа – понижает.

Во внешнеэкономических операциях поступления и платежи инвалюты редко совпадают, поэтому при положительном платежном балансе курсы инвалют на валютном рынке данной страны падают, а национальной – повышаются. И наоборот - при отрицательном, так как отечественные импортёры стараются закупить иностранной валюты больше, чем её предлагают экспортёры. Снижение обменного курса нацвалюты называется ее ослаблением (т.н. «удешевлением», «девальвацией»), а повышение – укреплением (т.н. «удорожанием», «ревальвацией»).

Существуют два режима рыночных валютных курсов, которые в чистом виде редко встречаются: плавающий - на основе спроса и предложения на валюту, и фиксированный -на основе целевого значения, когда поддержка курса осуществляется путем валютных интервенций в определенном «валютном коридоре» и времени. Например, Бреттон-Вудские соглашения фиксировали с точностью до 1% валютные курсы к доллару США, курс которого также был фиксирован к золоту. Плавающий курс также подвергается воздействию, когда Нацбанк должен сглаживать его резкие колебания и обеспечивать плавную перестройку курса в случае значительных событий на рынке.

Фиксированный валютный курс невозможен, если Нацбанк хочет проводить независимую кредитно-денежную политику или отсутствуют ограничения на конвертируемость нацвалюты по счету капитала, ведь тогда курс уже зависит от ставок нацбанка и/или международного движения капитала. Одним словом, государство не может одновременно поддерживать фиксированный курс, свободное движение капитала и независимую денежную политику. Оно должно выбирать любые два пункта из трёх.

В большинстве стран используется плавающий режим для автоматической стабилизации экономики. У нас, например, падение цен на нефть должно сопровождаться снижением курса нацвалюты, чтобы смягчить этот удар извне, стимулировать экспорт вовне и импортозамещение внутри. Фиксированный курс часто используется в качестве меры антиинфляционной политики, в надежде на то, что привязка нацвалюты к доллару или другой твердой инвалюте ограничит денежную эмиссию и тем самым поможет справиться с инфляцией.

Правительства хотят управлять обменным курсом нацвалюты, чтобы регулировать эскпортно-импортный баланс, не прибегая к сложной системе тарифной защиты всей номенклатуры своего ВВП. Яркий пример многолетнего обвинения Китая со стороны США: торговый дисбаланс между ними был явно в пользу Китая, но повышение курса юаня к доллару Китай искусственно сдерживал, оставлял его неизменно слабым, из-за чего американские товары оставались очень дорогими для китайцев и дисбаланс никак не мог автоматически выправиться.

Но такое протекционистское управление валютным курсом искажает рыночные сигналы о сравнительных преимуществах различных стран в производстве глобального ВВП. Даже самые неразвитые и не эффективные в каком бы то ни было отношении страны могут иметь сравнительные преимущества и участвовать в мировом разделении труда, повышая глобальный ВВП, но административная или какая иная фиксация обменного курса лишает их  такой информации, соответственно и возможности.

Чем отличается национальная денежная единица и курс национальной валюты и каковы экономические законы формирования номинала национальной денежной единицы?

Если я правильно понял вопрос, то речь идет о различии между монетной денежной единицы как товарной формы денег с металлическим содержанием и декретивно-фиатной валютой как законным средством платежа, не имеющей в своем содержании ничего, кроме казначейских обязательств правительства по налоговым сборам, товарной массы ВВП и обменного курса к инвалютам.

Я не сторонник жесткого различения по смыслу терминов денежной единицы и национальной валюты, поскольку понятий о товарных и фиатных деньгах вполне достаточно, чтобы отделять обеспеченные драгметаллами деньги от необеспеченных. Что же касается того, что номинал национальной валюты выражается в денежных единицах, например тенге в тиынах, а рубль в копейках, то это существенного отношения к денежным функциям измерения, обращения и накопления стоимости не имеет.

Почему один из докторов бизнес администрирования, Марат Абдурахманов считает, что корень системной ошибки монетарной политики именно в подходе к тенге как к национальной валюте, а не как к суверенной национальной денежной единице?

Не берусь за точную интерпретацию, я не знаком с его статьями и трудами, но, наверное, как и многие сторонники конспирологии, он считает, что эмиссия национальной валюты должна исходить из потребностей финансирования реального сектора экономики, а не зависеть от МВФ, ЗВР страны и от обменного курса к твердым СКВ. То есть мы должны быть независимым от иных стран валютно-эмиссионным центром. Но «легко сказать, трудно сделать». Кто бы возражал по экономической независимости, но пока наша экономика не настолько велика, чтобы быть эмиссионным центром твердой валюты. Все, что мы пока максимум можем, так это быть центром стабильной по курсу свободно конвертируемой валюты. 

Отсылает ли нас это к проблематике узкой парадигмы «монетаризма» (управление денежной массой), вместо комплексной монетарной политики, ключевой функцией которой являются контр-циклические меры для сглаживания негативных и стимулирования позитивных экономических процессов?

Если честно, я не до конца понимаю расширительное толкование монетарной политики до уровня «комплексной». Я сторонник именно узкой «ее парадигмы» как контроля денежной массы в экономике. В инструментах экономической политики много чего есть, в т.ч. кредитно-денежная (монетарная) и бюджетно-фискальная политика. Целью кредитно-денежной политики является, прежде всего, «ценовая стабильность», т.е. поддержание покупательной способности денег на неизменном уровне, и только через это уже и экономический рост. А целью бюджетно-фискальной политики является, прежде всего, занятость населения и только потом через это и баланс госбюджета.

Эти политики – яркое свидетельство макрокономического регулирования экономики и иного вмешательства в нее государства. Противником чего я как либертарианец всегда являюсь. Просто монетаризм ограничивается лишь денежной политикой, чем он мне поэтому ближе, а кейнсианство «не брезгует» ничем: и эмиссией денег, и бюджетным дефицитом, и налоговым воздействием, и общественными работами и т.д. и т.п. В этом смысле кейнсинство более «комплексно», чем монетаризм.

Проще говоря, не заигрались ли в Нацбанке с искусственной девальвацией в ущерб необходимым мерам по обеспечению экономической активности, снижению безработицы и сдерживанию цен и инфляции?

Надо признать, что из всех девальваций только некоторые были искусственны. Это когда девальвация либо не имела под собой фундаментальных причин типа падения цен на нефть, девальвации рубля, инфляции и т.п., либо имела их, но не осуществлялась.  Такими являлись, например, «беспричинная» одномоментная девальвация 2014 года, затянувшаяся всеми ожидаемая девальвация 2015 г. и ползучая (беспричинная и необъявленная) девальвация с середины 2018 по середину 2019 года. Скачки обменного курса с 2016 по 2018 г.г. теоретически можно отнести к чисто рыночным валютным ожиданиям населения и бизнеса, но на практике исключать какие-то «особые интересы» и волюнтаризм Нацбанка в этих скачках обменного курса мы также не можем, поскольку какой либо заранее объявленной прозрачной модели привязки курса к фундаментальным факторам, включая таргетируемую инфляцию, мы  до сих не видим.

Но справедливости ради стоит заметить, что от них мало что зависит. Нацбанк у нас не является независимым от правительства регулятором экономики. Его монетарная политика полностью зависит от фискальной политики, что нужно бюджету то и будет делать Нацбанк. Отсюда и вся непрозрачность его политики и риторики. Нацбанку не дают быть предсказуемым и открыто постулировать посылки своей монетарной политики по контролю кредитно-денежной массы в экономике. Это чревато негативными последствиями и для фискальной политики. Бюджетная власть правительства должна опираться на независимую финансовую власть Нацбанка как кредитора последней инстанции для правительства, чтобы эмиссия денег в стране не вышла из-под контроля. А пока, наша национальная валюта больше похоже на казначейские билеты правительства, чем на банкноты (банковские билеты) Нацбанка. Сколько хочет правительства денег от Нацбанка, столько и получит. А надо бы, чтобы только через займы, которые оно обязано обслуживать и возвращать.

А в остальном, с теоретической точки зрения, я не думаю, что контроль безработицы вообще может быть измеримой целью монетарной политики Нацбанка, а вот экономический рост может и должен быть вполне, поскольку контроль инфляции (и дефляции) подразумевает такую цель. Кроме того, не думаю вообще, что в экономической политике в целом, включая монетарную и фискальную, можно «в комплексе» одновременно преследовать и борьбу с безработицей, и борьбу с инфляцией.

 Какие реформы в деятельности Национального банка Вы конкретно рекомендуете?

Прежде всего, необходимо стабилизировать обменный курс тенге, чтобы национальный бизнес мог планировать свои инвестиции, без которых нет экономического роста. Свободно плавающий обменный курс не является причиной нестабильности валютного курса тенге, он просто отражает реальное соотношение спроса и предложения на форексе. Главная причина всех девальваций – отрицательный платежный баланс страны. Падение цен на нефть, девальвация рубля, инфляция тенге и повышение ставки ФРС – это все лишь примеры тех фундаментальных факторов, которые влияют на отрицательный платежный баланс. Но сам платежный баланс, вернее его положительность, это необходимое условие стабильности обменного курса национальной валюты, пусть и недостаточное.

Поэтому надо проявить политическую волю, чтобы проаудировать все валютные контракты и на этой основе договориться с квазигоскорпорациями и олигархами от сырьевиков-экспортеров, чтобы они все свои валютные активы держали в стране. Понять их всех по отдельности можно. Каждый боится, что потеряет свои активы из-за нестабильного курса тенге и транзита власти. Но если они под давлением правительства все вместе будут держать свои валютные и прочие активы в своей стране, то тем самым они стабилизируют тенге и ликвидируют причину скитаний по зарубежным счетам. Надо убедить их в том, что это выгодно и им самим будет. Тем более, что пора первоначального накопления для них всех прошла, пора развивать и диверсифицировать свой капитал. Пусть их банки выстреливают наконец своими кредитами в подъем экономики.

Для этого они должны отказаться от зарабатывания на удешевлении рабочей силы, которое происходит при очередной девальвации тенге. Это было бы приемлемо, если бы наша экономика не была импортозависимой, так как девальвация сама по себе не означает и не вызывает инфляцию. Но, увы, экономика нашей страны импортозависима на 40 %, если не более.

Поэтому для улучшения платежного баланса надо также срочно договариваться с РФ, чтобы в рамках ЕАЭС, под шумок Ковид карантина, защитить нашу национальную промышленность, прежде всего - аграрную, в обмен на повышение нефтегазовых и иных транзитных тарифов или на еще чего-нибудь, чего не жалко. Только так мы можем снизить нашу импортозависимость. Мы не можем пока открыть свои рынки РФ и КНР. РФ и КНР согласятся с таким вынужденным протекционизмом, они подождут пока мы не встанем на ноги, так как им нужен наш рынок и для них это не такой вопрос выживания, как для нас.

Нацбанк один без Президента и Правительства с этим всем не справится, да и к его компетенции это напрямую не относится. Но перед ним стоит та же задача по обеспечению стабильности обменного курса нацвалюты, только с другого конца – денежного рынка. Не секрет, что наши суверенные деньги создаются, с одной стороны – за счет кредитной эмиссии со стороны Нацбанка, а с другой – за счет мультипликации этой эмиссии через кредиты коммерческих банков (БВУ). То есть денежная масса в стране увеличивается не только за счет ее кредитной эмиссии, но и за счет скорости ее обращения в БВУ. И то, и другое разгоняет инфляцию, если не обеспечивать этот разгон инвестиционными и операционными сделками в коммерческом и промышленном секторах реальной экономики. Но именно это сейчас и происходит. Оборот денег не сопровождается товарным оборотом.

 Нацбанк только и занимается тем, что высасывает через свои ноты всю ту наличность, какую правительство из Нацфонда вдувает в квази госсектор, который держит ее в БВУ и выбрасывает на валютный рынок. Нацбанк не хочет, чтобы вся эта ликвидность попала на валютный рынок. Соответственно, базовая ставка Нацбанка существует, скорее, для определения целевой доходности этих нот, а не для кредитования БВУ через учет векселей и иных финансовых активов БВУ, как это делается во всем мире. Поэтому они так резко задрали базовую ставку в момент падения цен на нефть в начале марта, в то время как все страны, наоборот, опустили в антициклических целях, чтобы не усугублять спад экономики в связи с коронавирусом. Нацбанк спасал курс, а дефляции в связи с падением совокупного спроса он вообще не боялся, так как в реальности наша базовая ставка не столько для контроля кредитных эмиссий БВУ существует, сколько для объявления доходности по своим нотам. Я не уверен, что в наша реальная экономика вообще как-то реагирует на базовую ставку, т.е. не факт, что денежный мультипликатор в ней работает как положено.

Таким образом, средства НацФонда попадают обратно в Нацбанк, прогоняясь через БВУ (с прибылью для БВУ и квази госсектора), минуя реальный и коммерческий сектор экономики. Т.е. Нацбанк создает инфляционный навес, который никто и никогда уже не рассосет. И он не в силах разрубить этот «гордиев узе» и порочный круг: все деньги из Нацфонда рано или поздно выкидываются на валютный рынок и понижают курс тенге вместо того, чтобы вкладываться в экономику, так как в реальности она не растет. Экономика не растет, потому что нет инвестиций (т.е. надежных заемщиков), которые можно кредитовать, а инвестиций нет, потому что тенге все время падает и стоимость тем самым в нашей экономике не накапливается.

Конечно, бывает и так, что Нацбанк сам эмитирует деньги в экономику, например для спасения системообразующих БВУ. Возможно, по-другому и нельзя было, экономика бы просела без денег, которые создают кредиты банков. Тем не менее, здесь тоже нет прогона средств через экономику, даже через ее финансовый сектор. Здесь происходит инфляция напрямую без откладывания в «нотный навес», т.к. Нацбанком были покрыты убытки банков, т.е. заново профинансированы где-то оборвавшийся оборот денежных средств.

Одним словом, ноты Нацбанка это нонсенс. Нацбанк должен покупать ноты государства, у него напрямую или с рынка, а не продавать свои собственные ноты на рынок. Налицо рассогласованность монетарной политики Нацбанка и фискальной политики Правительства. Это рассогласованность довольно странно выглядит на фоне фактического подчинения Нацбанка Правительству. Получается, что у Правительства нет последовательной, непротиворечивой экономической политики…

Какой коридор и принцип расчета базовой ставки, максимальной ставки кредитования по группам заемщиков (справедливая цена денег), уровень либерализации финансового рынка (де концентрация), залоговая политика, процедуры возврата в экономику активов и снижения кредитного бремени на население будут оптимальными для Казахстана в пост карантинный период на 2020-2025 годы для успешного выхода из кризиса?

По идее, базовая ставка («рефинансирования») как основной инструмент монетарной политики Нацбанка должна обеспечивать ценовую стабильность (неизменность покупательной способности денег) в среднесрочном периоде. Именно поэтому в целях регулирования кредитной эмиссии денег со стороны БВУ базовая ставка устанавливает целевое значение краткосрочных межбанковских процентных ставок на денежном рынке (Индикатор TONIA – средневзвешенная ставка по однодневным сделкам автоматического РЕПО на Казахстанской фондовой бирже). Повышение базовой ставки ведет к удорожанию денег на финансовом рынке, снижению расходов и повышению сбережений в экономике, что подавляет совокупный спрос и соответственно инфляцию. Кроме того, высокая ставка привлекает финансовые инвестиции в нацвалюту, что способствует укреплению ее обменного курса и что также имеет понижает инфляцию в условиях нашей импорт-зависимости и высоких девальвационных ожиданий.

Я понимаю стремление многих экономистов рассчитать оптимальный уровень базовой ставки Нацбанка, так необходимый для кредитования реального сектора экономики со стороны БВУ, но, к сожалению, она, как и обменный курс, зависит не столько от расчетов Нацбанка, сколько от рыночного спроса и предложения денег в экономике.

Но проблема в том, что наш финансовый рынок слаб и представлен в основном краткосрочным межбанковским денежным рынком. Долгосрочный денежный рынок как заемного, так и собственного капитала (фондовый рынок) не развит. Валютный рынок очень узок, там несколько крупных банков и нацкомпаний все и определяют. Поэтому денежный рынок и обменный курс у нас такие волатильные, слишком маленькая статбаза, нет критической массы независимых друг от друга покупателей и продавцов финансирования экономики и национальной валюты.

Нацбанк разрешает эту проблему совсем не тем, что развивает этот недоразвитый денежный рынок. А тем, что создает свой собственный денежный рынок путем выпуска не только банкнот (нацвалюты), но и своих собственных нот. Вместо того, чтобы разрушать дальше монополию банков на финансовый кредит и впускать на денежный рынок небанковские финансовые, да и любые иные, нефинансовые организации, он сам стал изымать с рынка нацвалюту через продажу своих собственных облигаций, а не государственных ценных бумаг.

Нацбанк тем самым не только искажает реальный денежный рынок, но и создает искусственный, совершенно излишний рынок Нот Нацбанка. Нацбанк не должен ни у кого занимать денег, которые сам же и эмитирует, это у него их должны занимать. Но он вынужден это делать, так как вся тенговая ликвидность, которая не идет в кредитование экономики выливается на валютный рынок, больше некуда. Ни одна нацвалюта не выдержит такого натиска самой себя на валютном рынке, обменный курс рухнет, поэтому Нацбанк так поступает.

Пока это «прокатывает» ввиду несущественности краткосрочных масштабов такого инструмента, но это не может длиться годами, если не заняться экономическим ростом, т.е. кредитованием экономики. Нужно выявлять и развивать добросовестных заемщиков и перспективные отрасли. Иначе наращивание денежной массы никогда так и не начнет сопровождаться наращиванием товарной массы, а это уже гарантированный путь в гиперинфляцию.     

 Продолжение статьи по ссылке: Богатый гражданин - богатая страна (часть 2)