Латинизация: сможем ли мы осуществить эту реформу?

Канат Нуров,

президент научно-образовательного фонда «Аспандау»

«Определенные трудности возможны на протяжении 30-40 лет»

– Вопросы реализуемости и целесообразности тесно связаны между собой. Например, если что-то технически неосуществимо, то к этому даже приступать нецелесообразно. Но если какой-то шаг является целесообразным, то просто необходимо найти для этого технические средства и пути достижения цели. Лично я выступаю за спонтанную латинизацию казахского письменного языка в интернете в рамках его модернизации в литературном, научном и правовом аспектах посредством коллективного творчества масс. Ради этого фонд «Аспандау» запустил специальный проект – Intil.

Главная проблема на сегодняшний день – это не кириллица как таковая, а громоздкость созданного на ее основе казахского алфавита. Наличие 42-х символов (четверть которых практически не нужна) существенно осложняет как изучение казахского языка, так и его использование в компьютерах, телефонах, гаджетах и т.д. К примеру, дизайнеры постоянно сталкиваются с дефицитом шрифтов. Тексты на казахском языке вследствие использования специфических знаков зачастую не читаются без использования дополнительного программного обеспечения. Все это создает проблемы, которые и способна решить латиница.

Но я против насильственной латинизации государственного языка казахов как радикальной попытки «насолить» Москве. Это довольно резкое движение в геополитическом отношении. Пример Узбекистана показывает, что поссориться с Россией таким образом можно, но стать ближе к Западу – вряд ли. Кроме того, в отличие от узбеков, казахи намного теснее связаны с русскими политически, исторически и географически. Отсутствие естественных преград и буферных государств на протяжении 7500-километрой границы – это реальность. А потому нужно еще раз взвесить все «за» и «против» именно с точки зрения сохранения нашей государственной независимости. Время работает на ее упрочение и на развитие казахского языка как государственного – не стоит от этого времени отказываться.

Что касается технических проблем, то на бытовом уровне у латинизации казахского алфавита их вроде бы и нет. Она не потребует специального выделения больших денег и какой-либо новой компьютерной клавиатуры, помимо Qwerty, которая сегодня является даже более удобной для тех, кто пишет на казахском. Менять вывески на улицах и зданиях можно лишь по мере их физического износа, то есть это тоже не потребует специального выделения бюджетных средств. Переход государственного делопроизводства на латиницу, если его осуществлять в планомерном порядке, тоже не потребует масштабных расходов.

Так что реформа технически вполне осуществима, и в Казахстане для этого есть достаточный интеллектуальный и управленческий потенциал. То есть драматизировать техническую сторону этого вопроса нет оснований. Какое-то время параллельно будут существовать два алфавита. Для казахской интеллигенции переход окажется достаточно безболезненным, а вот остальная часть казахскоязычного населения будет испытывать определенные трудности на протяжении 30-40 лет. Да и часть казахскоязычной элиты, которая не сможет перестроиться, останется за бортом. Поэтому ряд писателей и выступил против реформы.

– Переход на латиницу коснется прежде всего детей, а, как известно, в школах и вузах и без того существует проблема с учебниками на казахском языке, особенно по техническим специальностям. Насколько реально за такие короткие сроки провести масштабную реорганизацию системы образования? Да и вообще, какие цели (образовательные, культурологические, экономические, политические) стоят за этой реформой, а главное – насколько они достижимы?

– Что касается образования, то здесь я соглашусь. Учителям и чиновникам от сферы образования, учащимся и их родителям переход на латиницу принесет очень большие трудности. Даже на кириллице нет качественных учебников вследствие постоянного обновления их содержания. Что уж тогда говорить о их выпуске на латинице в ближайшие 10 лет?

Фонетика казахского языка, я подозреваю, много сложнее и разнообразнее латинской транслитерации. Боюсь, она может быть лишь ограниченно выражена средствами латинского алфавита. Следовательно, существует серьезный риск того, что казахский язык без его должной модернизации не будет органично и гармонично использоваться в латинской транслитерации. А раз так, то он неизбежно и необратимо может утратить свою самобытность. К примеру, всеми любимая буква Q фонетически вряд ли достойно заменит наше исконное Қ. В исторически опробованном образце казахского алфавита на латинице написание «Қ» как «Q» было вынужденным шагом, чтобы самоназвание нашей нации не ассоциировалось с белоказачеством, «контреволюционной силой». Но сегодня из-за этой буквы мы лишаемся в глазах мирового сообщества своего исторического самоназвания и либерального бренда как «вольных» людей. Даже на английском фонетически будет правильнее писать нас Kazak, a не Qazaq, или Kazakstan, а не Qazaqstan.

Помимо этого лингвистического обстоятельства, есть еще одно «но». Огромный по объему и социально-историческому значению пласт письменной культуры выражен средствами кириллицы. Он может быть предан забвению последующими поколениями примерно так же, как в свое время была утрачена значительная часть того, что было написано на арабице. Например, огромное количество исторических источников и литературных произведений никто не станет специально перекладывать на латиницу – это будет происходить лишь по мере конкретных запросов и только посредством инфокомтехнологий, механической конвертации этих текстов с кириллицы на латиницу. Так что каких-либо образовательных, экономических, культурологических и иных целей я не вижу. Есть только геополитическая.

– Предполагается, что в результате такой реформы казахстанцам легче будет осваивать главные на сегодня мировые языки (прежде всего английский) и мы быстрее войдем в мировое информационное пространство. Вы разделяете эти ожидания?

– К сожалению, латинизация казахского языка не облегчит ни изучение английского, ни выход из русскоязычного информационного поля. Это просто разные вещи, напрямую друг с другом не соотносящиеся. Я поддерживаю переход национальной модели образования на трехъязычие, но обучение наших учителей английскому не будет иметь смысла без повышения им зарплаты до рыночного уровня оплаты труда людей, предметно знающих этот язык. Все переобученные учителя просто уйдут в другие отрасли экономики, снова оголив отечественную систему образования.

Нам нужно в течение ближайших пяти лет готовить хотя бы на родных языках как минимум по двадцать тысяч педагогов-предметников ежегодно. На этом фоне латинизация казахского языка – это даже не десятый вопрос. На мой взгляд, Министерству образования и науки нужно мягче воспринимать и более гибко реализовывать такие реформы, как переход к трехъязычному обучению, латинизация казахского – с учетом политической природы этих вопросов. За введением трехъязычия кроется необходимость согласия русскоязычного и казахскоязычного частей населения, а за латинизацией – геополитический торг многовекторностью нашей внешней политики. Если про это не забывать, то все такие реформы можно осуществить без применения «административного ресурса» и без единовременной огромной траты бюджетных средств.

Если политическое решение уже принято, то нужно полным ходом вести подготовительные работы. Возможно, следует внести в нормативные акты разрешение оформлять казахские названия улиц, государственных и частных организаций как на кириллице, так и на латинице, чтобы «глаз привыкал». Также необходимо, чтобы на латинице дублировалась официальная информация, размещались актуальные материалы и т.д.

К другому берегу, мы, вероятно, все-таки пристанем, но плавание будет тяжелым и долгим.

Источник: https://camonitor.kz