Махамбетше про kz (часть десятая): «Хаос – это не яма, а лестница», причём и вниз, и вверх

В предыдущем материале мы уже анализировали структуру выборов как одного из элементов существования политической нации. Попытались ввести в оборот такие методологические понятия, как «электоральный и политические циклы», «критерии выборов». И если ранее была раскрыта тема временных границ циклов, то по характеристикам «конкуренции» и «предсказуемости» мы в основном ограничились лишь негативной оценкой хода и итогов выборов в Казахстане, данной Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ.

Поэтому продолжим свой актуальный разговор с уже традиционном своим девизом: «все только говорят об этом – мы же изучаем его с научных позиций».

Первое. Самая существенная разница между демократическими и авторитарными системами проявляется как раз в отношении к смыслу и процедурам проведения избирательных кампаний. И если первые считают выборы как акт волеизъявления народа и условие устойчивого развития страны, то вторые видят в этом лишь инструмент легитимизации личной власти, укрепления режима и сохранения статус-кво под ложным флагом «стабильности».

Второе. Выборы – это не просто процедура, выборы – акт самоосознания, «остановленное мгновение», когда многое меняется и в социуме и в идентификации каждого. Выборы – искусственный созданный «хаос». И такое изменённое массовое сознание демократическими системами применяется в терапевтических целях, для последующего своего оздоровления. В авторитарных же системах, вопреки желаниям автократов, такой «тест на стрессоустойчивость» (даже в самых выхолощенных форматах) выявляет, высвечивает потаённую порочную суть этих режимов.

Для этого достаточно применить правильные, научные критерии выборных процессов и их итогов. Пока же в массовом сознании преобладают оценки в правовых и этических терминах: «справедливые-несправедливые», «альтернативные-безальтернативные», «демократические-недемократические», «управляемые-неуправляемые», «легитимные-нелегитимные», «честные-нечестные».

Во многом соглашаясь с этим, мы также вынуждены признать, что все они малопригодны для прогнозирования не то что будущего, но даже и нынешних президентских выборов (характера, хода, итогов). И, напротив, с помощью набора объективных характеристик «конкурентность/предсказуемость» вполне достижимы следующие выводы.

1. Всего в Казахстане было 6 президентских избирательных кампаний. Из них к неконкурентным/предсказуемым (иными словами, «референдумного типа») относятся 4 кампании: безальтернативные выборы 1991 г. (Н. Назарбаев – 98,78 %), непосредственно сам референдум о продлении полномочий 1995 г. («за» – 95,46 %), кампании с заведомо непроходными, «кукольными» конкурентами 2011 г. (Н. Назарбаев – 95,55 %, Г. Касымов – 1,94 %, Ж. Ахметбеков – 1,36 %, М. Елеусизов – 1,15%.) и выборы 2015 г. (Н. Назарбаев – 97,7 %, Т. Сыздыков и А. Кусаинов – по 2,3 %).

В кампаниях такого типа главным показателем «легитимности автократа» является динамика явки избирателей: 88,2 % (1991 г.), 91,21 % (1995 г.), 89,98 % (2011 г.), 96,81% (2015 г.).

Конкурентные же выборы бывают двух видов: конкурентные/непредсказуемые и конкурентные/предсказуемые. Ближе всех к демократическому формату первый вид: конкурентные/непредсказуемые, которые в РК случились только один раз – в 1999 г. Когда основным конкурентом для инкумбента (соискателя выборной должности, который занимает ее на момент выборов) был его давний оппонент, экс-спикер Верховного Совета РК до 1994 г., лидер КПК и единый оппозиционный кандидат С. Абдильдин. Остальные два претендента были лишь «спойлерами», т.е. подставными от власти кандидатами, призванными оттянуть голоса от Абдильдина.

Примечательны тут два момента. Во-первых, власти подстраховались, применив у себя испытанную стратегию выборов Ельцина 1996 г., лишь немного упростив и адаптировав её: в роли «боевого силовика» А. Лебедя – генерал-таможенник Г. Касымов, вместо «интеллигента» С. Фёдорова – писатель Э. Габбасов.

Во-вторых, косвенные агитация/контрпропаганда на официальном уровне были запущены аж за 3 года до выборов и постоянно продолжались в «фоновом режиме»: президентскими указами были объявлены 1997 г. годом памяти жертв репрессий, 1998 – годом национального согласия и истории, 1999 – годом преемственности поколений.

В результате Н. Назарбаев официально набрал 81 %, С. Абдильдин – 11,9 %, Г. Касымов – 4%, Э. Габбасов – 0,8 %, против всех – 1,2 %. О степени нарушений на тех выборах говорит тот факт, что в 1999 г. БДИПЧ ОБСЕ вообще отказалось направлять полномасштабную миссию, посчитав, что «законодательная база, возможность доступа на избирательные участки и к средствам массовой информации для представителей оппозиции не отвечают обязательствам Казахстана в рамках ОБСЕ».

2. Для прогностики текущей кампании наибольший интерес представляет такой вид выборов, как конкурентные/предсказуемые кампании. Впервые эта технология была опробована в 2005 г., на выборах Президента 4 декабря. Так, в результате «отсева» ЦИКом 10 претендентов, в предвыборной гонке участвовало лишь 5 кандидатов: Н. Назарбаев – 91,15 %, Ж. Туякбай – 6,61 %, А. Байменов – 1,61 %, Е. Абылкасымов, М. Елеусизов – 0,28 %.

Помимо трёх последних явных «спойлеров» (Байменов впоследствии вернулся на госслужбу, дочь Абылкасымова – стала министром, Елеусизов – повторный «дутый» кандидат в 2011 г., когда в день голосования 3 апреля он показал журналистам свой заполненный бюллетень «за Назарбаева»), были сомнения и в отношении «бывшего-генпрокурора-не-бывает», неслучайно назначенного спикером мажилиса именно в 1999 г., и «с шумом» ушедшего в оппозицию аккурат за год до этой кампании.

3. По всей видимости, в нынешней кампании нас ожидает повтор формата «конкурентных/предсказуемых выборов». Что в определённой степени (исходя из наших авторитарных реалий) вселяет осторожный оптимизм.

Если все нынешние 8-9 претендентов пройдут регистрацию в ЦИК, то нас ожидает интересная, насыщенная борьба за голоса в агитационной фазе (11 мая – 7 июня). Все 6 спойлеров будут интенсивно «окучивать» каждый свою «целевую поляну», отнимая проценты у оппозиционного конкурента А. Косанова. В пользу такого варианта говорит недавняя встреча в Вашингтоне шефа КНБ К. Масимова с госсекретарём М. Помпео, где «собеседники обсудили историческую передачу (власти) президента Н. Назарбаева и предстоящие в июне выборы».

Такой открытый, транспарентный формат выборов стратегически выгоден и самому К-Ж. Токаеву, перед которым стоят задачи «окучить» тройную цель: элиты, электорат, международная общественность. И поэтому ему нужна безусловная, неоспоримая победа, которую дают лишь «прозрачные» выборы, с соблюдением основных норм БДИПЧ ОБСЕ.

А, значит, вполне возможен и второй тур (в соответствии с нынешней модой на «украинизацию выборов»), где «рыцарь в сияющих доспехах» спасает страну в открытом бою от «местного Зеленского». На роль такой «сакральной жертвы» неслучайно выбран именно А. Косанов с клеймом «националиста» для неказахского электората и меткой «младшежузовца» – для южан.

Но самое интересное начнётся как раз после июньских выборов, которые станут «стартовой площадкой» для новой перестройки/гласности/демократизации «а-ля KZ».

Еркин Иргалиев, исполнителный директор Западного регионального филиала Научно-образовательного фонда «Аспандау»

Источник - matritca.kz