Сергей Грисюк: Кризис - расплата за ошибки (29 декабря 2008г.)

Сергей ТУНИК

- Видимо, ко «дну» подходим: снижение экономики везде и повсюду… Никто не может сказать, когда это закончится. Одни говорят – в следующем году, другие – в середине года, – сказал в минувший вторник Нурсултан Назарбаев, вручая предпринима-телям премии за социальную ответственность бизнеса… 

Между тем председатель правления научно-образовательного фонда «Аспандау» Сергей Грисюк смотрит ещё дальше: 

– Дефолт неизбежен! 

– Чей именно дефолт? Уточните, пожалуйста. 

– В мировом масштабе выстроена пирамида необеспеченных финансовых обязательств. Кто рухнет первым – принципиального значения не имеет, хотя, прежде всего, это будет американский дефолт. Возможно, в ряде стран Европы, который откроется крахом крупных корпораций, что мы, кстати, уже и наблюдаем. Но с признанием неплатежеспособности придется смириться многим… 

– Сергей Владимирович, а то, что делает правительство Казахстана – это правильно или напоминает отрубание хвоста по частям? 

– Да все то, что делают правительства многих государств, в том числе и наше – это вообще не борьба с кризисом. Только попытки снизить его накал. Основная проблема в гигантском разрыве между финансовым сектором и сектором реальной экономики. И благодаря действиям правительства эта пропасть продолжает увеличиваться. 

– То есть мы туда падаем вместе со всеми? 

– Есть несколько стран, которые ещё не вписались в мировую экономику в полной мере: Россия, Казахстан, ещё несколько государств, включая Китай. Наше преимущество в том, что есть свой стабилизационный фонд, есть ресурсы, которыми можно управлять, и ещё тот факт, что мы не успели создать настоящий фондовый рынок – вот оно, наше спасение! 

– Только в этом? 

– Не только. Пока мы не станем применять объективные экономические законы, мы никуда не сдвинемся. Надо начинать с того, чтобы вернуть деньгам изначально присущие им функции – меры стоимости, накопления… 

– По Марксу? 

– Ни в коем случае! Любому экономисту понятно, что деньги должны выполнять не только платёжные функции, а сегодня им отвели только эту роль и никакую больше. Деньги превратились в единицу учёта – и это декретировало государство. Если деньги являются товаром и имеют товарную стоимость, их невозможно печатать просто так. Эти бумажки можно штамповать в любом количестве. 

– А вот недавно группа молодых экономистов предложила правительству рискнуть на дополнительную эмиссию – потому что-де в стране не хватает денежной массы – и на эти средства строить предприятия, дороги… 

– Чушь полная! После первой мировой войны это строили все. А потом, когда в середине 70-х ликвидировали «золотой стандарт», стало возможным разорвать реальный сектор и сферу обращения денег. Именно тогда возникла иллюзия, что деньги могут делать деньги, хотя на самом деле производство всему голова! Но потом в 80-90-е годы этот абсурд довели до совершенства. 

– Стоп! Правительство предлагает инвестировать средства Национального фонда в новые технологии, инновационные проекты – даже в условиях кризиса… 

– А вот это совершенно правильное решение, потому что является фактором разрешения многих внутрисистемных противоречий – такие инвестиции, как правило, в будущем окупаются, хотя, конечно, все зависит от конкретных проектов: трудно сегодня сказать, какие из них «выстрелят», какие нет... 

– Сергей Владимирович, а применимы ли старые рецепты для лечения нового кризиса? 

– Какие именно вы имеете в виду? 

– Принципы кейнсианской экономики, монетаризма… 

– Абсолютно неприменимы! Правила игры должны быть принципиально изменены. Потому что и кейнсианская, и монетаристская теории лежат в основе доктрины, которая и породила все эти проблемы. 

– Ага, понял: кейнсианство «отходит», монетаризм себя не оправдал, Маркс устарел, неоклассические принципы неверны, потому что забыли о классических законах экономики… 

– Есть законы эквивалентного обмена. О них забыли. Вот построили классический строительный «пузырь». Это классический пример того, что товар производит именно реальный сектор, а не финансовый. Кто надувал? Вопрос риторический – посмотрите, сколько пострадавших! Именно Кейнс разорвал сферу обращения денег и сферу производства, противопоставил их через идею совокупного спроса, как основного фактора развития. Это он призвал поощрять совокупный спрос: мол, все остальное приложится. Но, как мы видим, это не получилось. И в этом монетаристы от кейнсианцев ничем не отличаются. Нужны другие и достаточно радикальные меры. 

– Намекаете на административную реформу? 

– Потому что поменять правила игры может только власть. От неё всё зависит. Доллар, рубль, тенге – они должны стоить столько, сколько на них написано, нельзя обмануть объективные экономические законы, но сегодня у этих бумажек нет реальной цены. Есть товарное содержание экономики: ботинки, машины, одежда, еда, и есть печатный станок. А деньги – сами по себе – не могут породить деньги. В этом и кроется противоречие существующей доктрины, которое может привести к реальной катастрофе, к разрушению мировой экономики. 

– И нашей тоже? 

– Почему? В нынешних условиях решения надо принимать на национальном уровне. Прежде всего, нужно задуматься о возврате принципов протекционизма. Напомню: после Второй мировой войны средний уровень таможенных пошлин был в пределах 40-50 процентов. После того, как начал действовать ГАТТ (в современной реинкарнации ВТО – Авт.), эти пошлины снизились до 4-х процентов. Видимо, сегодня придётся вернуться к прежним стандартам. Иначе не выжить. Кстати, надо помнить, что социальные системы подчиняются таким же объективным законам, что и экономика – их нельзя отменить. 

– И сколько за это придётся заплатить? 

– Текущий кризис – это плата за нарушение этих законов. Мы не против роста денежного обращения, важно, чтобы он был адекватен росту товарной массы. Иначе деньги вообще потеряют свою стоимость. 

– Хорошо, а к чему тогда нужно готовиться рядовым гражданам? 

– Все зависит от решения властей. Но мы видим, что мировая система деградирует. Мир может разбрестись по своим национальным квартирам, чтобы выжить. Возможно, до уровня XIX века, хотя технологически это будет выглядеть как-то осовремененно. А всё потому, что человечество ещё не переживало кризиса такого глобального, цивилизационного масштаба. Мы, конечно, выживем, хотя и много проиграем. Конечно, на всех денег не хватит, но, думаю, что у правительства хватит идей для развития сбалансированной экономики, чтобы не спровоцировать новые «пузыри» взамен лопнувших. 

– Но это – рынок… 

– А сегодня в мире нет ни одной рыночной экономики. Потому что экономисты сами не могут определить принципы рыночности в современных условиях. Что это такое? Арена свободного передвижения денег, товаров и услуг? Конкурентная сфера? Старые законы и принципы не действуют, новые все боятся применять. Надо рисковать, чтобы никто из нас не проиграл…